Ольга:
— Я живу в Латвии. Как-то раз я пришла на профилактический осмотр к гинекологу. На этом осмотре мне поставили диагноз «миома шейки матки». Но во время УЗИ врачу показалось, что миома не совсем стандартная, и меня послали на МРТ. Описание МРТ было неутешительное. А если говорить откровенно — мне сообщили, что у меня, скорее всего рак, и придется удалять матку вместе с шейкой.
Я, конечно, была ошарашена, потому что я чувствовала себя совершенно нормально. Хотя, с другой стороны, про рак все время пишут, что на ранней стадии у больных нет никаких симптомов… В общем, было много и страхов, и в то же время сомнений. Не хотелось идти на такую операцию без твердой уверенности, что она мне действительно нужна. Поэтому я попросила онлайн-консультацию — второе мнение израильского гинеколога.
Профессор Дан Грисаро, онкогинеколог:
— Мы с Ольгой впервые встретились на онлайн-консультации. Ее беспокоили результаты планового обследования, которое она прошла у гинеколога в Латвии. В ходе осмотра врач обнаружил у нее образование шейки матки, выполнил пациентке УЗИ и назначил МРТ. По результатам МРТ был заподозрен злокачественный процесс.
Готовясь к консультации, я внимательно изучил результаты УЗИ и МРТ, которые мне выслала пациентка. Исследуя изображения, я, в отличие от врача, проводившего первоначальную расшифровку МРТ, не увидел на них признаков злокачественного процесса. Я сообщил об этом Ольге на консультации. Но чтобы точно узнать, что это за образование — доброкачественное, предраковое или злокачественное, — нужно было выполнить биопсию, или конизацию шейки матки. Это малоинвазивная процедура, в ходе которой удаляется небольшой участок слизистой для гистологического исследования. Она позволяет с высокой степенью достоверности определить природу образования и при этом минимально травмирует шейку матки. Что важно, конизация никак не влияет на способность женщины к деторождению: это важно, когда речь идет о пациентках репродуктивного возраста. Все это я объяснил Ольге и изложил в медицинском заключении, которое составил по итогам консультации.
Я сказал Ольге, что, даже если в результате биопсии у нее будет обнаружено злокачественное образование, то оно, по всей вероятности, будет диагностировано на самой ранней стадии, т.к. визуализационные исследования не показали увеличенных лимфоузлов. А это означает, что опухоль можно будет удалить, сохранив матку.
Ольга:
— Онлайн-консультация была организована всего за несколько дней, что меня очень порадовало. Сначала израильский врач-диагност предупредил, что мне могут потребоваться дополнительные тесты, но потом оказалось, что достаточно тех сканов и документов, которые у меня есть. В нашей встрече с профессором участвовал переводчик. Когда профессор говорил, он делал паузы, и в это время переводчик переводил мне его слова.
На консультации профессор Грисаро очень доходчиво мне все объяснил и рассказал, какое обследование мне нужно пройти и что у меня может быть. У меня появилась уверенность, что все будет хорошо и при любом раскладе будет максимально положительный результат.
Профессор Грисаро порекомендовал мне пройти небольшую операцию — конизацию шейки матки, чтобы взять материал для анализа. Он сказал, что пройти эту процедуру я могу по месту жительства или в Израиле, — как мне будет удобно. И я приняла решение — лететь в Израиль.
На организацию моей поездки ушло дней 10. Все делала клиника — мне предложили отель, подобрали рейс.
По прилету в Израиль я прошла обследование. Оно тоже началось с консультации профессора Грисаро. Хочу заметить, что с ним очень приятно было общаться — и как с человеком, и как с профессором, знающим свое дело. Прежде всего профессор направил меня на ПЭТ-КТ. Он объяснил, что УЗИ и МРТ могли не выявить маленьких очагов опухоли, и если они есть, то это повлияет на наши дальнейшие действия.
Профессор Дан Грисаро, онкогинеколог:
— Когда Ольга прилетела в Израиль, я назначил ей обследование. Кроме биопсии, оно включало дополнительный вид визуализации — ПЭТ-КТ. Важно было провести эту процедуру перед операцией. Хотя на МРТ и УЗИ не было явных признаков рака, мне необходимо было убедиться, что я абсолютно точно знаю состояние шейки матки и что там нет скрытых очагов опухоли. Если бы ПЭТ-КТ выявила скрытые очаги опухоли, план операции мог бы измениться: возможно, потребовалось бы более масштабное вмешательство, например трахелэктомия — удаление шейки матки вместе с близлежащими лимфатическими узлами.
Ольга:
— Я прилетела в Израиль в самом конце июля, а 1 августа мне провели ПЭТ-КТ. В первые дни я жила в отеле «Виталь», рядом с клиникой, в соседнем здании. В тот день часов в 10 утра за мной зашел мой куратор Михаил. Он отвел меня в институт радиологии, где меня сначала очень долго спрашивали, есть ли у меня аллергии, сахарный диабет, клаустрофобия, какие лекарства я принимаю и т.п. Все это Михаил мне переводил. К счастью, ни аллергий, ни диабета у меня нет, и лекарств я не принимаю. Обо всем этом я сказала. После этого Михаил отвел меня к медсестре и остался ждать снаружи. Медсестра говорила со мной по-русски. Она дала мне голубой больничный халатик на завязочках и попросила переодеться. Потом она сделала мне укол и сказала полежать на кушетке и подождать где-то час, пока препарат распространится по организму. В комнате, где я лежала, был полумрак, и я даже немного задремала.
Через некоторое время меня пригласили в кабинет, где стоял сканер в виде толстого белого кольца с кушеткой. Медсестра попросила меня лечь на кушетку, заложить руки за голову и по возможности не двигаться, чтобы картинка получилась четкой. Вся процедура заняла где-то полчаса. Аппарат иногда гудел, кушетка двигалась. Несколько раз мне говорили по громкоговорителю (по-русски), чтобы я на пару секунд задержала дыхание.
Когда сканирование закончилось, опять пришла медсестра. Она сказала, что можно переодеться и идти домой. Еще она предупредила, что сегодня нужно пить больше воды, чтобы препарат, который мне ввели, побыстрее вывелся из организма.
Доктор Дорит Штерн, радиолог, специалист по ядерной медицине:
— Мы провели пациентке ПЭТ-КТ с 18F-фтордезоксиглюкозой (ФДГ). Этот препарат используется при ПЭТ-КТ, потому что клетки, которые активно расходуют глюкозу (в том числе опухолевые), потребляют ее больше, чем нормальные клетки организма. Таким образом, участки накопления ФДГ показывают зоны, где с высокой вероятностью могут быть раковые клетки. Во время исследования мы не выявили у пациентки патологического накопления ФДГ, которое указывало бы на злокачественный процесс — опухоль или ее метастазы.
Ольга:
— Уже на следующий день мне позвонил Михаил и сказал, что результаты ПЭТ-КТ готовы и ничего плохого у меня не обнаружили. Это меня очень порадовало: значит, операция, которую мне придется перенести, будет совсем маленькой. И меня начали к этой операции готовить. И снова мне задавали те же самые вопросы: есть ли аллергия, принимаю ли я аспирин или другие подобные препараты и т.п. Анализы, консультация анестезиолога, осмотр дежурного врача в отделении… И вот наконец мне говорят принять душ, переодевают, кладут на каталку и везут в операционную. Там я вижу профессора Грисаро — и успокаиваюсь. Профессор, анестезиолог, медсестры — все мне улыбаются, как старой знакомой. И я засыпаю.
Профессор Дан Грисаро, онкогинеколог:
— 11 августа я провел Ольге небольшую хирургическую операцию. С помощью специальной электрической петли я удалил верхний и нижний слои слизистой оболочки шейки матки (такая процедура называется петлевой конизацией). Кроме того, я провел эндоцервикальный кюретаж — взял соскоб из внутренней части шейки матки. Это позволило бы обнаружить предраковые изменения или раковые клетки в той части шейки матки, которая не видна снаружи. После этого я остановил кровотечение и наложил на шейку матки саморассасывающиеся швы. Весь удаленный материал я отправил на проверку патологам.
Ольга:
— Когда я проснулась после операции, у меня были только небольшая слабость и легкий дискомфорт внизу живота. Я сказала об этом профессору Грисаро, когда он подошел и спросил меня о самочувствии. Профессор ответил, что это скоро пройдет, и сказал, что операция прошла нормально — теперь осталось только дождаться результатов гистологической проверки. Конечно, я волновалась. Но где-то в глубине души я чувствовала, что в любом случае со мной все будет в порядке.
В тот же день меня выписали из больницы, и я вернулась в отель.
После операции я решила не спешить домой и провести в Израиле еще пару недель — дождаться результатов гистологии и понаблюдаться. В международном отделе мне помогли найти квартиру на это время, т.к. жить в отеле было недешево. В этой 2-комнатной квартире на улице Бен-Иегуда я и провела оставшиеся 2 недели, а 28 августа улетела домой.
Доктор Лиат Эппель-Сарид, патолог:
— Мы изучили материал, который прислал нам профессор Грисаро. Речь шла о молодой женщине, у которой подозревали рак или предраковые изменения шейки матки. Мы не обнаружили в клетках слизистой оболочки шейки матки патологических изменений. В таких случаях мы обычно ищем в образцах маркер Р16, который указывает на инфицирование высокоонкогенным ВПЧ и на предраковые состояния. Хотя в верхней части слизистой оболочки шейки матки мы обнаружили естественные (физиологические) и воспалительные изменения, маркер Р16 в клетках выявлен не был, что говорило об отсутствии предраковых процессов.
Ольга:
— Через несколько дней пришли результаты гистологического исследования. Об этом мне сообщил Михаил. «Радуйтесь, у вас все в порядке», — сказал он. И я действительно обрадовалась. До моего отъезда оставалось еще полторы недели. Это время я посвятила просто отдыху.
Купаться в море профессор Грисаро на ближайшие 1.5-2 месяца мне запретил. Поэтому я просто гуляла по набережной, сидела в кафе. Мне понравился израильский замороженный йогурт с фруктами: он нежирный, не слишком сладкий и очень вкусный. Успела один раз съездить в Иерусалим с экскурсией на русском языке. Вообще, в Израиле очень многие говорят по-русски, некоторые надписи дублируются на русском, в банкоматах иногда можно выбрать русский язык, и это очень удобно.
Хочу сказать несколько слов о тех, кто мне помогал и кто меня поддерживал, — об Анастасии, Екатерине, Михаиле. Это сотрудники клиники, которые говорят по-русски и решают все организационные вопросы. Все они были очень дружелюбные, позитивные, и обстановка напоминала семейную. К ним всегда можно было обратиться за советом — и не только по поводу лечения, но и по обычным бытовым делам: где лучше погулять в Тель-Авиве, где можно купить те или иные продукты. Я была в Израиле одна, и эта поддержка для меня очень много значила.
За 2 дня до отъезда я в сопровождении Екатерины пришла на осмотр к профессору Грисаро. Профессор задал мне очень много вопросов: про самочувствие, выделения, боль, температуру и т.п. Потом он меня очень долго смотрел и взял мазок. После этого он подробно объяснил, что показала гистология: главное, что я из всего этого поняла, — что у меня нет не только рака, но даже предраковых заболеваний. Все это мне переводила Екатерина. Когда мы прощались, профессор вдруг сказал мне по-русски: «Молодец!». Это было очень приятно и неожиданно.
Профессор Дан Грисаро, онкогинеколог:
— 26 августа я подготовил для Ольги итоговое медицинское заключение. В нем были отражены все проведенные исследования и их результаты. Я рекомендовал пациентке продолжать наблюдение по месту жительства: через 6 месяцев Ольге предстояло сделать тест Папаниколау и пройти кольпоскопию — исследование шейки матки с использованием специального оптического прибора. При нормальных результатах я рекомендовал пациентке, как и прежде, проходить плановые осмотры у гинеколога 1 раз в год.